Краткое содержание поездки:

• дней — 10,
• из них ходовых — 9,
• проехали 524 км,
• встретили ~50 котов,
• порезов — 1,
• проколов — 1,

ну и так всякого по мелочи…

Действующие лица и объекты

Понаехавшие:

• Racer X
• Prividovich
• Большой Красный Человек

Принимающая сторона:

• Слонимский фрукт
• Папараць-кветка
• Физраствор
• Петрошина (в эмиграции)

Основано на реальных событиях и личных впечатлениях. Все несовпадения случайны.

Погрузка

Рейсер, как водится, приехал на вокзал не сильно заранее — я уже начинала нервничать, что мы не успеем упаковаться и втащиться. Объяснил это тем, что у него неожиданно спустило колесо, и он заметил это только перед выездом.

Начали паковаться, помещая наши байки в чёрные мусорные пакеты насколько влезет. Проводница тут же встрепенулась — а где же ваши чехлы, а как же так можно? — и принялась звонить начальнику поезда. Получив от него добро, слегка попритухла и нас пропустила. В процессе разбора мимо меня прошествовал Большой Красный Человек со своим байком в чехле. Чёрт, единственный приличный человек, мне даже как-то неудобно стало. С другой стороны, таскать с собой всю дорогу чехол, который используется только в начале и в конце поездки, ещё неудобнее. Ну ему-то что, он здоровенный, этот Большой Красный Человек. Пусть таскает.

Лирическое упущение: Большой Красный Человек
Большого Красного Человека зовут Паша, и ещё у него интересная фамилия, начинающаяся на «с» и оканчивающаяся на «ш», которую я забыла через 15 минут после взгляда на страничку в его паспорте. Он появился за неделю до путешествия на «матрас—матрасе», и я тогда поймала себя на том, что бесстыдно пялюсь на его голени — они длинные, да и вообще весь человек длинный и сухой, телосложения типичного лося. Тогда я подумала, что с нами он быстро заскучает и удерёт далеко вперёд. Однако лосизм — это состояние мозга, и Паша, слава труду, этим не болеет.

Из всей троицы только один Рейсер знал, куда мы едем и где высаживаемся. Билеты у всех были до Бреста — в ином случае в поезде как бы и мест не было. Вот так у нас продаются билеты на ж/д через интернет!

Люблю спать в поезде! Где ещё от тебя никому ничего посредь ночи не нужно? И утром тоже не нужно — потому что мы не до Минска, а до Ивацевичей. И так хорошо мне спалось, что с трудом я себя расковыряла встать и собрать пожитки. Мож до Бреста, а?

Прибытие. И ещё о том, как пожрать в маленьком городке неподалёку от станции

В полдень мы десантировались на низкой платформе городишка Ивацевичи напротив бара «Южный». Как положено, при сборке байков обнаружилась неполадка: у Красного Человека что-то с тормозной ручкой.

Лирическое упущение: байк Красного Человека
Байк Красного человека — это здоровенный стальной дорожник Mongoose с колёсами 28», такой древний, что поди пирамиды помнит. И седло Брукс. Чехол, в котором он ехал, оказался самошитым полотном с молнией по краю и двумя ручками. Полотно было уже пожившее и виды повидавшее. Когда ему не нужно работать чехлом, оно исполняет обязанности пола для палатки. Так что обвинить Красного Человека в непрактичности за то, что он как законопослушный гражданин возит в поезде байк в чехле, не получится.

Неполадка как-то пофиксилась, хотя очевидно, что байку давно хотелось себе чего-нибудь посвежее, да больно уж хозяин строгий.

Следующей — и самой ближайшей целью путешествия было пожрать и купить воды в дорогу, ну и денег сменять на местные. И мы покрутили на центральную площадь. На ней — гастрАном и кафетерий. Большими буквами, как в детстве. Вот только шрифта такого ещё не использовали.

Суббота, день. Это значит, что банк открыт, и можно поменять денег. Не у всех получается с первого раза: кассирше не нравится русская купюра. Благо, очередь второй раз отстаивать не надо — «я же вас помню». В магазине озадачивает отсутствие простой питьевой воды — либо минералка, либо газировка — и антикомариных средств. Забегая вперёд, скажу: побег из комарятника удался! Особенно в сравнении с обилием на родине нынешним летом всякой жручей твари. Однако в тот момент мы сильно озадачились — я совершенно не позаботилась взять с собой хотя бы что-то от насеков.

Кафетерий имел вид пустынный и холодно-печенюшечный. Поэтому на тему пожрать решили прокатиться по улице Ленина. Вопреки ожиданиям, центральная улица оказалась богата на киоски «Газеты. Часописы», а вот едой там никто не увлекался. Пришлось повернуть назад, на площадь.

На обширной площади гуляет одинокая невеста с двумя подружками и фотографируется. Подружки нафуфыренные, на каблуках и платформах. Проезжаем мимо — по дороге к станции должна быть едальня, зонтики мелькали. Но в этой едальне оказались только пиво и чипсы. Или вобла, не помню. В общем, не еда.

Возвращаемся на центральную площадь, там кафе и ресторан. Кафе закрыто на спецобслуживание — там свадьба. Рядом в ресторане тоже ничего. «А вы езжайте на станцию, в бар „Южный“. Там у нас даже из Белого дома обедают». В любом Задрипищенске с каких-то пор есть свой Белый дом… интересно, в каком году стало модно так называть здание городской администрации?

Хм. Бар. Как-то всегда думали, что бар — не то место, куда приходят есть. Но, похоже, тут других вариантов не осталось. Кстати, проблема организованно поесть нас будет сопровождать всю дорогу.

Бар «Южный» располагается в домишке, обшитом жёлтым сайдингом. Выглядит неуверенно, но внутри — несколько более обнадёживающе. Как водится, байки у окна и сами поближе ко входу — а то тут и пристегнуть негде. Дальше было много еды, в частности сырники со сметаной. Мне было категорически лениво после этого куда-то вставать и ехать. Я вообще не понимаю, как мужчины могут ехать, выпив пива. Меня с него клонит в сон. Да и с еды тоже. Хотели заказать кофе — но тут у них кофемашина сломалась. Пришлось вставать без допинга, силой мысли и воли.

Ну, поехали!

Поехали. Я с мыслью о том, что нераскатанным ногам плоская Белоруссия дастся как бы легко. Но не учла — да, впрочем, и затейник сего мероприятия тоже не учёл — что ветер дует строго поперёк. А это как горки, иногда даже хуже.

Таким образом, определилась наша вторая вечная проблема — ветер в морду. Общее направление было с запада на восток, и ветер поперёк. Но почему-то и на отрезке в направлении Ружан — на северо-запад — дуло торчало прямо в морду и мешало ехать. Не договоришься.

После коротенького асфальтового кусочка начался грейдер. Я эту разновидноть дорожного покрытия искренне ненавижу даже с новой вилкой. Но мирные грейдеры Белоруссии вызывают только тёплые чувства: они мелкие и ровные. Правда, когда мимо проезжает грузовичок, особенно порожний, пылью припудривается всё кроме того, что за очками. Ну и ветер в морду, да.

Первой целью на сегодня было добраться до имения Тадеуша Косцюшко… хотя нет, имение там просто оказалось рядом, а целью был замок не помню кого в Коссово. Это у нас его так пишут, чтоб ни в коем случае не подумали ненароком, что из Белоруссии можно телепортироваться в Сербию. На указателе вообще написано КОСАВА, и понимайте как хотите. Для справки, безударной «о» в белорусском языке нет. Очень удобно, но слегка по-падонкаффски (хотя кто их в 2013 помнит-то уже, падонкафф).

Говорят, раньше замок был в лесу на горе, и это было круто, а теперь его реставрируют, лес вырубили, и получилась лажа. Вот и едем посмотреть, какая именно лажа.

Западная Белоруссия — традиционно католическая земля. Вдалеке что-то каменно-кладистое, не замок ли вот прям щас? Не, кладбище с часовней. На въезде в деревню на кресте висит грустный Исусик с одной ногой.

В Косаве одноэтажные дома и школа с контрфорсами. Чтобы добраться до замка, надо выехать из поселения. По выезде почему-то начинают попадаться машины, из которых выходят девушки в одинаковых туфлях — видимо, здесь эта модель называется «туфли подружки невесты». Ага, здесь у них место свадебного паломничества.

Из-за несметного числа брачующихся и их свиты (как минимум две свадьбы туда приехало) внутрь усадьбы пана Тадеуша мы не заходили. А жаль — от дома пахнет тёплым деревом, сладко и уютно. Запах настигает просто когда мимо проходишь. Ну что ж, побродили по усадьбе, потешились, как нафуфыренная невеста на шпильках пытается пройти бревенчатый мостик.

Замок — на возвышении напротив. Он весь в стройке, но спереди не забор, а сетка — чтоб можно было посмотреть вблизи. В общем, так себе замок. Судя по всему, от него мало что осталось, и строят его фактически заново. Он и в первоначальные свои времена был сущая эклектика и эпигонство, а в виде новодела так вообще в лучших традициях лужковской архитектуры: совсем ненастоящий, розовый такой и с пафосом. Поэтому я фотографировала его кусками, целиком он совсем глупость какая-то.

Большой Красный человек на гору не пошёл и наблюдал нас снизу.

Следующая цель — Ружаны. Передохнули — и снова вперёд, поперёк ветра.

З-чие пески

Вначале, кроме ветра, ничего не мешало двигаться вперёд. Не, вру, мешало — пасущиеся аисты. Шастают в полях числом по штуки три в поле зрения. У нас-то за аистами надо куда-то ехать, и если на 100 километров в диаметре найдёшь аистиное гнездо — уже вроде как к природе прикоснулся. В Белоруссии эти аисты на полях почти как грачи у нас.

А потом пошла песчаная дорога вдоль поля. Вроде и песок неглубокий, а ехать тяжко. Песок плюс ветер в морду — и пейзажи тучных нив уже как-то не радуют, а кажется, что это как в школе: показали тебе красивую картинку — и пиши сочинение. А писать-то и нечего, вот и водишь ручкой по листу, одно слово за полчаса… вот примерно с такой скоростью я и ехала. Парни то, конечно, были пободрее.

Небо в облаках, впереди ещё и тучка как-то недобро на нас смотрит. Вокруг открытое поле и деваться некуда. Но стоило только заехать в деревню — как покатило-понесло, всё же укрыто от ветра.

Погода потихоньку скурвливается. В ожидании, что мелкая капель станет большим дождиком, пересиживаем её на остановке. А она не становится и вообще исчезает.

Ружаны: и снова свадьба!

Въезжаем в Ружаны хорошим таким спуском — ну хоть тут покатило!, с которого открывается вид на развалины. Не, сначала пожрать, а потом культурная программа! У Рейсера здесь отмечено две кафешки, но по первому адресу ничего съедобного не обнаруживается. По второму варианту опять засада: свадьба. Четвёртая за сегодня. Суббота, вечер, часов около 5.

Рядом со свадебным кафетерием дверь в кулинарию, где признаки жизни не особо заметны. Однако поесть там можно, хотя и выбора почитай что никакого. Котлеты есть, картоха есть — ну и славно. На прилавке приклеено объявление: «Продажа плодово-ягодных вин в понедельник с 13 часов». Ограничение сугубо местное — закона, не позволяющего продавать алкоголь в любое время суток, в Белоруссии нет.

А вот чтобы посмотреть на развалины, на сытое брюхо приходится ползти в горку. Впрочем, тут недалеко. Побродили по развалинам, поснимали. Хорошо, что отреставрированы только парадные ворота, а внутри руины. Хорошие такие руины, настоящие.

Дальнейший наш путь ведёт в Слоним, и уж теперь до самого Слонима никаких примечательностей нет, только дорога с мордоветром и иногдашним дождиком, который мы пересиживаем на крытых остановках. Которые и есть самая главная достопримечательность на этой дороге! Это я впервые вижу, чтоб остановки из камней складывали, да ещё и у каждой свой проект. Поэтому занимаюсь делом Тёмы Лебедева, постоянно теряя парней из виду.

Остановки пустые, людей нет. Первые люди на улице попались в Межевичах, где я опять же зафиксировала остановку столь же отличной от соседних архитектуры. Мы пошли в местный магаз за зефиром и питьём, и на выходе нас встретил местный алкаш. Ему хотелось денег и поговорить.

Поговорить он получил, а вот денег — нет. Хотя скоро прогресс в Белоруссии дойдёт до такого, что каждый попрошайка будет ходить с карточным терминалом, и уже не отмажешься, что наличности у тебя нет. Впрочем, алкашей за всю поездку встретилось просто пренебрежимо мало, поэтому, думаю, даже раздача им терминалов не продырявит местный бюджет.

В очередной раз догнав парней после фотографирования очередной уникально спроектированной остановки, я обнаружила их с задранными вверх бошками. Они смотрели на дерево. Дерево было ростом с хороший взрослый тополь. На нём росли зелёные плоды — похоже на грецкие орехи, только овальной формы. Никто не знал названия этого дерева. Большой Красный Человек изловчился и сорвал один «орех». Наощупь он был велюровый, а на запах смолистый. Загадочный плод расположился в моём багажнике с тем, чтобы быть предъявленным местным жителям на опознание.

Перед самым въездом в Слоним параллельно пошла велодорожка, на которую Большой Красный Человек съехал и честно по ней прокатил до самого её впадения в городскую магистраль (магистраль, конечно, громко сказано, но всё-таки улица большая и широкая). Надо отметить что велодорожки там есть почти везде и всегда. В данном случае это была выделенная асфальтовая полоска метрах в 10 от дороги, а обычно это достаточно широкая асфальтированная обочина с соответствующими знаками и разметкой.

Тем временем в направлении Слонима сгущались сизые тучи. По дороге нас ещё пару раз мелко примочило, а въезд в сам город состоялся под мелкие дождевые крапушки, что, впрочем, не помешало зафиксировать на камеру танк на центральной площади.

Слоним. Щара

Щара — это самая пафосная гостиница города. Большой Красный Человек очень был против соваться в гостиницу: мол, мажоры какие, а не велотуристы, вон там лесок, и давайте встанем — на что палатки тащили? Не, дорогой, когда тебе весь день то пылью пудрило, то дождиком мочило, как-то душ и мягкая постель представляются гораздо более разумной альтернативой.

Альтернатива, впрочем, оказалась очень смешная. Гостиница вся была заполнена туристами — вон целый евроавтобус под окнами, интересно, из каких европ? — поэтому остался один люкс за ~1400 и одноместный за околочетыреста в переводе на рубли, куда отправился Большой Красный Человек. Мамадарагая, двухкомнатный люкс с двумя санузлами, кожаной мебелью и всё такое! Кажется, в моей жизни это впервые.

Техническая остановка: каков был план и почему
Изначально поход таким и планировался — ночуем частично в гостиницах, частично на природе. Потому что с гостиницами в РБ всё б/м хорошо, а вот с природой… Кто сказал плохо? Отлично там всё с природой! Только люди живут на этой земле достаточно равномерно и хозяйствуют достаточно интенскивно, поэтому найти свободный кусок земли вдали от человеческого жилья, не принадлежащий колхозу, да ещё чтоб у воды — короче, по всем канонам байкерского искусства, представляется задачей местами принципиально не решаемой, особенно если планируется осмотр замков, костёлов и прочих градостроений. Ну и вообще — надо же когда-нибудь отдохнуть как в Европе, чистенько и на байках! Расчётный бюджет на поездку составлял 10–15 тыс. руб., уложились в него по верхней границе — так как погода и дальнейшие обстоятельства скорректировали наши планы.

Слоним. Хавчик

И как это ни прискорбно, вечером снова надо чего-нибудь пожрать, а то завтра не покатит. А вот с пожрать вечерами, как мы уже выяснили, в этой части планеты как-то непросто.

Перво-наперво нас послали в «самый лучший ресторан в городе» по имени «Золотой феникс». Надо сказать, это не первое нечто «золотое» в Слониме — цыганщину и тут любят. На входе толклись блондинки вида блядского из годов 80-х, слегка поношенные, но с претензией. В самом ресторане стояла самоиграйка, а за ней певица, что предсказывало, что вечер не будет томным. Спасло нас только то, что мест не было.

Какие-то места были в пиццерии на главной площади, но там не было еды кроме пива. В недавно открывшемся неплохом по стилю баре неподалёку от гостиницы опять не было мест. Оставалось только вернуться в «Щару» — уж там-то постояльцев всяко накормят!

Папараць-кветка и дискотека с песнями

Так назывался весьма вкусный салатик, которого оказалось очень мало. И вообще к тому времени, как мы добрались до ресторации в нашем отеле, полменю уже было съедено. За соседними столиками восседали те самые евротуристы из евроавтобуса — натуральные белорусы. На шесть особ женска пола приходилось полтора мужеска, и все дамы там пили водку и отчаянно красовались.

А потом началось. Хорошо, что мы сидели не в зале с баром — там погасили свет и впендюшили на единственной утлой колоночке такой мерзопак постсоветского производства, что Верка Сердючка в этой обойме была, пожалуй, самой приличной частью репертуара. Некоторые даже вышли потанцевать, благо были хорошо разогреты. Впрочем, без буйства. А потом ближе к концу всего мероприятия в разных концах комнаты затянули песни. Не «Подмосковные ли вечера»? А, чёрт его помнит. Впрочем, обстановочка была близка к традиционной советской свадьбе, с тостами во всё горло от великовозрастных блондинок в полном макияже.

А вот что такое папараць-кветка, официантка не знала. Цветок, говорит, такой. Папоротника, спрашиваю, цветок? Да нет, просто цветок. Так что поиски папараць-кветки стали вторым квестом этой поездки.

День два. Слоним: слоны, столовая и рынок

Конечно, имя города Слонима никак не связано со слонами. Но, увидев в парке двух зелёных слонов, я очень обрадовалась. Они, правда, были из искусственной зелени.

Завтрак прошёл в «Столовой № 1» с соответственными столовскими запахами и по-старому вкусной едой. Чтоб не обожраться за такие деньги, надо очень много силы воли. Рядом трое мужиков трапезничали под водочку. Это у нас был завтрак, а у них обед. Впрочем, у Большого Красного Человека тоже был обед — он ещё до нашего пробуждения успел обойти весь город и вернуться в гостиницу. Поэтому теперь он нас вёл.

Главное в воскресенье в любом городе — это рынок. Из-за того, что время уже было за полдень, всё молоко раскупили, но я не удержалась от баночки мёда. Всё остальное — смотрите картинки. Потому что дальше надо собираться и дуть в Барановичи. До них около 50 км, но всё равно ветер в морду, поэтому рассиживаться не о чем.

Город бедных евреев

И ещё вдогонку о Слониме. В рабочем состоянии в городе все культовые сооружения. Кроме синагоги, что рядом с рынком. В городе нет богатых евреев — ведь еврею, чтобы стать богатым, нужно открыть своё дело. А чего его тут открывать, если вся прибыль свыше 6% должна быть отдана государству? Какой умный еврей станет жить и делать дела в такой местности?

Ну и вспоминая, каким катком по стране прошла Вторая мировая, она же Великая Отечественная — пусть сейчас это другая страна, евреев тут вообще не должно было сохраниться по определению. Остались они в следовых количествах, и на синагогу их кошельков скорее всего не хватит.

Запись в линию

В самом начале пути от Слонима, где асфальт превращается в дружелюбный песчаный грейдер, мы с Большим Красным Человеком зависли на землянике. Хотя её сезон вроде как кончился — у нас её с неделю как не было. А тут — пусть немного, но какая же вкусная! Рейсер уже не знал, какой хворостной нас выгонять из леса. Собственно, если б не он — заглубиться дальше по ягоды да и клевать себе понемножку. Кто там говорил про 50 километров до следующего пункта? Времени-то вагон!

Через некоторое время дорога стала совсем прямой, как по линейке. По обе стороны ухоженный лиственный лес, впереди тоже лес, справа железнодорожная ветка на Барановичи. И так 25 км. За-дол-ба-ло, шоссер мне! Хотя местами встречался такой песочек, что Большому Красному Человеку на сликах было трудновато. А мне пофиг — у меня широкая. Когда же эта мечта велоленивца закончилась, то и погода скурвилась до какого-то серого моросняка. И дальше был обыкновенный междеревенский асфальт.

Этот кусок ничем примечательным не запомнился. Фотохроника подсказывает, что в селе Палонка есть вполне современное культовое сооружение — костёл из силикатного кирпича. Вид у него деловой и совершенно не пафосный, так что заподозрить белорусов в ПГМ — ой, в КГМ, то есть католицизме головного мозга, даже не представлялось возможным. Ну живут они так.

Обретение сидра

Проехав немного от костёла, стали искать магаз — завтрак в брюхе уже кончился, и надо было подкрепиться. Однако пейзаж этой деревни не давал никаких намёков на место, в котором можно подкрепиться. А ещё воскресенье, день — это значит, что все магазины работают по сокращённому расписанию. Закрываются в четыре-пять, а то и в три. И сиди потом весь день в седле голодный, если не успел.

Народу на улице по случаю погоды — да и в принципе там болтаться особо не принято — было чуть менее чем никого. Через забор спросили, где магаз. Оказалось, что последний открытый на сегодня — в направлении отрога дороги, куда нам не надо. Но недалеко. Магаз был смесью сельпо с супермаркетом: от сельпо остались продавщицы за прилавками, от супермаркета пришли открытые полки и карточные терминалы. А вот какому периоду и типу продажи приписать сухарики «Хрень», я не знаю. Но упаковку сохранила.

В магазе был обнаружен сидр в баночке. Сливовый по имни Fizz, латвийского производства. Рейсер — большой любитель сидра, не схватить его он не мог. Но на вкус содержимое банки оказалось какой-то химозиной, мы это списали на свойства сливы — с составом напитка было всё хорошо. Впрочем, о сидре потом ещё будет. Это была затравка.

Большой Красный Человек трапезничал творогом со сметаной. Вообще за то, что мы постоянно в эту поездку ели, ели и ели и стремились к еде — это ему спасибо. У него какой-то бешеный расход топлива, поэтому первым проголодавшимся всегда оказывался он.

В целом в магазе время остановилось где-то на наших годах 90-х. Особенно ярко об этом напоминал примитивный рекламный плакат доморощенного фотошописта об отдыхе в тропиках с летающей в воздухе египетской пирамидой.

Новая Мыш

Новомышский лицей сельхозпроизводства с фасаду немного напоминает детский сад, только без примитивизма: лошадь, корова, мельница и как вершина сельскохозяйственной мысли — трактор на пьедестале. Оптимистичная раскраска этих объектов и входной группы как бы говорит нам, что в сельском труде счастье как бы есть. Особенно по науке трудиться если.

Остальная Новая Мыш — деревня деревней. Идут кучкой подростки — похоже, что у кого-то день рождения, и они просто гуляют. Как мы когда-то в деревне гуляли, когда нам было 12–13. Мы, конечно, проехали мимо них некоторой экзотикой и заслужили некоторое внимание — а как ещё дети могут реагировать на то, что ещё не видели, да в таких цветах тем более? Народ там активно ездит на велосипедах, и это не только деревенские бабушки с дедушками — велик тут нормальный транспорт. И поэтому велик в этой местности явление привычное: никто не гудит на дороге вслед или навстречу, не высовывается из машины, чтоб поорать какую-нибудь глупость. За все полторы недели пребывания сигналили нам общим числом раз пять, наверное. Рейсер говорит, что два-три. Но всё равно — пренебрежимо мало. И то скорее свои, из России выехавшие.

Но мы, конечно, по сравнению с местным транспортом те ещё пижоны. Потому что белорусский велик — Минск, Аист или ещё кто-то там — это такая местами ржавая колымага с пружинным седлом. Хотя выглядят они более-менее аккуратно и не скрипят. Всё-таки в Белоруссии помнят, что цепь надо смазывать.

Там даже немножко потеплело и высунулось солнце — я как раз помню, что компашка догоняла нас своим неспешным шагом только потому, что кто-то уже перегревался в куртке и останавливался разоблачиться.

«Только бухать!»

В Барановичи мы въехали с каких-то задворков промзоны. Большой Красный Человек снова вспомнил, что надо есть, и предлагал завернуть в ближайший магаз для закупок. У меня что-то силы кончились, и хотелось наконец-то приехать. А Рейсер поставил навигатор на экскурсионный режим и вёл нас какими-то совсем кружными путями. Потому как 50 км за день надо было хоть как-то растянуть.

По дороге снова встретилась «Папараць-кветка», но уже в виде названия какого-то едального заведения. Цветок на вывеске был сильно стилизованным и никак не прояснил суть этого загадочного названия.

Барановичи — не тот город, куда приезжают за «культурой». Бессмысленно там искать костёлы или развалины крепости. Там люди живут. Работают, ходят в кино и поесть. Поэтому точек осмотра обозначено не было. Просто прошататься по городу. Он немного скучненький, но там есть сантехник, вылезающий из люка перед зданием «Водоканала», и пара птиц с рюкзаками на кованой решётке крыльца турбюро. А на центральной площади перед гостиницей «Горизонт» стоит бронзовая лошадь. Она почти так же хороша, как настоящая, и перед нашим приездом на ней фотографировалась маленькая девочка со своими родителями.

Оглядевшись на площади, Большой Красный Человек вынес вердикт городу Барановичи: «Только бухать!»

Кабак имени победившего драника

Бухать было слегка рано: сперва заселиться в гостиницу, потом купить еды на утро — выезд планировался более-менее ранним — и перед тем как засесть вечером за стаканчиком пива, всё-таки посмотреть город. Пусть он в упор советский, но не убогий.

Из первой гостиницы Рейсер вышел удачно договоришимся на вполне приемлемую сумму и взятие великов в номер, но Большой Красный Человек предложил сначала ознакомиться со вторым вариантом. Вторым местом бросить кости в городе была обозначена гостиница «Комсомольская», которая могла бы обойтись подешевле вполне современной центральной.

Пошли в «Комсомольскую» — ехать там было всего раз на педаль нажав, соседняя улица, метров 300. В фойе восьмидесятский совок и тётечка за стойкой. Кроме паспортов, тётечке был предъявлен на опознание фрукт из-под Слонима, но она ничего о нём не знала. И о папараць-кветке тоже. Может, этот странный фрукт и есть папараць-кветка? Вопрос повис в воздухе.

Велики затащили в электрощитовую, заперли на ключ и отправились «в номера». Где-то был частичный ремонт, где-то весьма ветхо. Как говорится, бедненько, но чистенько, ну и за примерно 500 русских/ночь вполне адекватно. Холл с выходом на балкон, где можно постоять и хорошенько побездельничать: к вечеру погода разгулялась, и балкон заливало солнце. И задувал наш любимый ветер, который не давал как следует прогреться на балконе, одевшись по-летнему.

Шатание по Барановичам с заходом в продуктовые лавки я описывать не буду — есть фотографии. Еда была отнесена в номер — кстати, холодильника там не было — , и мы отправились поужинать.

Едальня называлась «Старый замок». Интерьером неплохая, но несли заказ там какое-то невероятно долгое время, объясняя это тем, что «мы сами всё готовим и не можем же делать всё одновременно». Я заказала себе большой драник с овощным рагу. Звали это блюдо «важецкий сюрприз»: что он такого размера, я узнала только на тарелке. Драник оказался густо пропитан маслом и местами прижарен. Он влез в меня ровно наполовину, а потом вся моя гражданская одежда — одна смена как раз для таких вылазов в город — воняла пригоревшим маслом.

О том, что такое папараць-кветка, была спрошена подававшая нам еду. Но она знала ещё меньше, чем официантка в «Щаре»: салат, говорит, такой.

Обожраться и не жить было девизом вечера. Поэтому предложение Большого Красного Человека после кабака ещё и прогуляться воон по той улице явно пешеходного вида с круглыми фонарями повисло в воздухе. Мне категорически хотелось спать.

День три. Барановичи, резюме

На следующий день завтрак состоялся на центральной площади города Барановичи в пиццерии, где пиццы утром не бывает. Зато бывает омлет и ещё кое-что по мелочи. Зовётся заведение «Ла Пьяцца» и там есть, что называется, «уровень» (но про уровень в местном понимании ещё всё впереди…). Вообще Барановичи был единственным городом, где на тему поесть вечером (а также днём и утром) всё хорошо. Ну или почти.

Реднеки

Дальше наш путь лежал через поля и деревни в славный город Несвиж. Буду звать его Нясвиж, как на указателях. Хотя сам городок оказался не такой уж няшный, как его название.

Лирическое упущение: эх, дороги!
Уже который день на своей шкуре ощущаем разницу в езде по нашим дорогам и по белорусским. Разница, как ни прискорбно, не в пользу Родины.

Во-первых, дороги ровные и в отличном состоянии. Ни тебе осыпающегося полотна по краям, ни ям, спешно подлатанных и моментально после этого раздолбанных обратно. Есть асфальт, есть грейдеры — и если у нас асфальт по качеству близок хреновому грейдеру, то тут грейдер, особенно если он песчаный, приближается к асфальту.

Во-вторых, велосипедисты. Велик в Белоруссии — нормальное средство передвижения, и не только для пенсионеров. Это у нас увидишь двухколёсного-либо дворник, либо старик, либо свой брат-веломаньяк. А тут все ездят. Просто ездят из пункта, А в пункт Б.

В-третьих, звуки. Ааа, забыли, как каждый встречный-поперечный на дороге гудит в спину? Да и в лицо тоже. Честно, расслабились! Ввиду того, что тут велосипедистов — всем не намахаешься, так и не нагудишься. Двухколёсный педальный нормальное явление, а не экзотика, на которую обезьяна за рулём сразу тыкает пальцем, подчиняясь рефлексу. Да и обезьян за рулём почитай что и нет.

В-четвёртых, автомобили. Их мало. Ездит сельхозтехника, грузовики — а частных легковушек между городами курсирует всего ничего. Автоплотность, понятное дело, увеличивается на подъезде к городам и тем более к столице, но в остальных местах можно час пилить — никто мимо не проедет.

В-пятых, обочины. Классический русский пейзаж летом немыслим без кущей борщевика по обеим сторонам. Впечатление от этих гигантских растений создаётся инфернальное, да и слепые повороты они обеспечивают не хуже твоего кустарника. Тут же — удивительно, но все обочины ухожены и пострижены. Где-то это делается силами бригад с ручной техникой, где-то обочину стрижёт трактор с соответствующей насадкой. Поэтому едешь и видишь кругом горизонт. И поля.

Как раз в этот день мы и встретились с техникой, которая делает тут дороги. Проехали по свежвыровненному грейдеру, а потом узрели бригаду с косилками на обочине, а потом трактор, который её стрижёт. Путь наш в Нясвиж лежал через деревни.

А в деревнях живёт деревенщина. И ездит на гужевом транспорте. Для меня как москаля внутримкадного это такая экзотика, что на второй ехавшей навстречу лошадке я таки выхватила мыльницу и защёлкнула зрелище. Зрелище стало орать и материться — поэтому камеру пришлось быстро упаковать и крутить педали, пока не дали. Впрочем, дальше отборных матюков дело не пошло — дураки они, что ли, конягу тормозить, чтобы навешать? Как можно видеть по фото, рожи там симптоматичные — красные и круглые, но вряд ли нетрезвые. В конце концов, красная морда в деревне от работы на солнце тоже бывает.

Знаешь, где растёт мак?

Ох ну и унылые же дороги у вас — постоянно пожрать охота километров через 10! С такой мыслию мы остановились в деревне Грицкевичи. Там была столовая. В столовой — типичный советский интерьер с мозаикой из битой плитки. И не кормят: еды нет, кухня не работает. Сидит только тётушка за пустым прилавком под вывеской «Буфет» — потому что у неё работа здесь с 9 до 18-ти, а кормят только когда колхоз заказывает. Оставалась надежда на магаз.

Магазин — на другом конце деревни, у кукурузного поля. Мы отвисали там достаточно долго. Большой Красный Человек перекинулся парой слов с местными, у одного из которых на велике была мотоциклетная цепь.

Выставка деревенского транспорта навеяла воспоминания о байках детства. Мне-то в этом плане вспоминать было нечего — всё заканчивалось моим «Дружком», из которого я в конце концов выросла, и «Украиной» деревенской подружки, на которую я никак не могла залезть, а вот парням было о чём побеседовать.

Тогда же в нашей повести впервые появляется Петрошина. Мы ещё не знаем, какую роль она сыграет в истории. Большой Красный Человек рассказывает, как он однажды имел с ней дело, и дело это было хреновым.

Нння-свиж!

Город, над которым снова сгущаются тучи. А это значит, что раз мы сюда доползли, то срочно надо кидать кости, а потом в замок — потому что в 7 вечера замок закрывается.

А кидать-то их и некуда! Запланированная Рейсером гостиница оказалась в глубоком ремонте. По данным Рейсера, в городе она была единственной. Ещё одна — в самом замке, которая из-за стоимости даже не рассматривалась как место ночлега — не мажоры всё-таки, а велотуристы.

Путём расспроса на местности выяснилась ещё одна городская гостиница — принадлежащая военным, в здании типографии. От центра она была на достаточном отшибе — ну это только в масштабах городка, по московским-то меркам рукой подать, 1 км с чем-то. Решили попытать счастья там. Рейсер ушёл договариваться, а мы с Большим Красным Человеком остались на веранде, где переждали стремительный крупный дождь. Погодка развлекалась как могла — пронзительное солнце чередовалось с ливнем.

Новость, которую Рейсер принёс через минут 20, если не больше, заключалась по смыслу в том, что если мы ща сюда заселимся-то напрочь выскочим из бюджета: за номер тут хотели денег очень нехилых, навроде 400 тыров быров за номер. Большой Красный Челоек послушал цифры и отказался наотрез. И тем не менее, надо было всё-таки куда-то селиться.

Потыркавшись в навигатор, Рейсер решил ехать к замку — а там разберёмся. За стойкой информации оказались две милые барышни лет 20, изо всех сил пытавшиеся решить нашу проблему. В итоге в руках у нас оказался телефон владельца дома, где нас могли приютить. И адрес. Мы созвонились и через 15 минут стояли у ворот «Агроусадьбы у Леонида».

Агроусадьба номер раз

Стоим и стоим. Мимо нас машина въезжает во двор, но в назначенное время, да и минут 5 после, ничего не происходит. Стоим обсуждаем план — с попытками заселиться мы потеряли много времени, и на замок его остаётся всё меньше и меньше.

В конце концов решили зайти в ворота и выяснить, где ж пан Леонид шатается. А пан Леонид, оказывается, не признал в нас кандидатов на заселение. Подумаешь, торчат у ворот какие-то на великах!

Кинув вещи и приведя себя в некоторое подобие порядка — всё-таки душ, как бы там ни подгоняли! — мы несколько пересмотрели свои планы насчёт замка. Всё равно бы толком туда не успели, да и до конца запуска посетителей оставалось минут 15. Решили прогуляться по парку, а замок оставить на завтрашнее утро. Собраться и выехать полностью, а там уж где-нибудь приткнём велики — страна Белорусиия bike friendly как-никак.

О комарах

О, это моя больная-пребольная тема! Было очень страшно заходить в любое укрытое от солнца место — у нас-то так и ждут там испить твоей кровушки, особенно после нынешнего весеннего разлива, когда комарьё получило просто райские условия для размножения.

Я не хочу сказать, что в РБ комаров нет. Они там даже иногда попадаются. В парке площадью 90 га мне удалось прибить двоих! Целых два комара на весь парк замка Радзивиллов!

Добыча еды в Нясвиже

Вернувшись в жилище, обнаружили подселенцев: семейство с детьми, судя по речи отца — сербы или около того. Как итог — наглухо занятый санузел, который на всю агроусадьбу один. Правда, там был ещё и второй этаж — но комнату с лестницей получил Большой Красный Человек, да и всё равно доступа туда не было.

Следующим заданием был поход за едой. Сначала в магаз, запастись всем необходимым в дорогу, а потом и посидеть в какой-нибудь харчевне как белые люди, горяченького поесть.

Вот тут-то и началось самое весёлое! Как самые классические туристы, сначала мы пошли в центр центральный — к ратуше, где располагался лучший ресторан в городе.

Лирическое упущение: ночной Нясвиж
Ночной Нясвиж пуст и тёмен. Фонари висят на проводах посередь улицы, а вообще город освещать не принято. А ещё там есть гопники. Группка толклась у машины по дороге к ратуше, и самый активный участник зацепился — словесно, разумеется — за хаер Рейсера. Учитывая, что центр в то время был практически пуст, стало немного стремновато.

Ресторан в ратуше — да, в той самой, где с одной стороны продаются культтовары, а с другой хозтовары — выглядел подозрительно необитаемым. Чтобы в 10–11 вечера туда никому не было надо — ненормально даже для буднего дня. За стойкой пересчитывали деньги. Сказали, что у них плита перегрелась, и ничего они не готовят, из еды у них было какое-то одно бездарное блюдо типа холодной картошки или салата — ну если уж совсем от голода с ног падаешь. Мы как-то пока не падали, поэтому повернули назад.

По расспросам местных, ловить в городе было особо нечего, а ресторан в замке, понятное дело, уже закрыт. Всё, что ещё было в городе, тоже позакрывалось до завтра. Попалась местная бабуся, посоветовавшая нам идти либо в «Чебарок», либо в «Деревяшку». Ну, в конце концов, у нас было отмечено резервное место — пиццерия, вроде они до полуночи.

«Чебарок» — кстати, располагавшийся на той же улице, что и наша агроусадьба — оказался довольно оживлённым, но с едой там снова было никак. Уже не помню, по какой причине. Бабуся неожиданно встретила нас там, поздоровалась по-приятельски с местной молодью и ещё раз присоветовала «Деревяшку».

«Деревяшкой» тут зовут ресторан «Парк» у ворот, соответственно, парка, потому как это группа бревенчатых строений для развлечения днём и ночью: едальня, спорт-бар вроде бы там тоже был. Сели, почитали меню, раскланялась и ушли — цены там начинались от 70 тысяч быров за блюдо, потому что есть такая забава — туристов стричь. Вне столицы нормальный ценник за целый ужин на троих — это до 150 тыс. быров.

Нас спасла пиццерия. Две большие пиццы — одна из них звалась «Студенческая», сознательный выбор Большого Краснго Человека, рассудившего, что голодному студенту нужна и еда сообразно запросам — и пиво спасли вечер. В этой-то пиццерии и паслась вся местная молодь. Если б не так шумно и хоть какое-то оформление окон — это было бы даже очень хорошее место. А так по толчее и гаму ощущение было несколько вокзальное.

День четыре. Нясвиж. Хмурое утро

Открываешь один глаз — а там серое. Второй — там тоже серое. На улице моросит, сеется и дует, а нам в замок надо.

И вот приезжаем мы мокрые в замок, ставим коней за воротами… а дальше надо пройти по двору с колодцем, и уже не моросит, а поливает, и через дырья в подошве ботинок у меня вдрызг промокают ноги… но в замке есть гардероб и музейные тапочки.

Дальше мы слоняемся по замку, знакомимся с князем Радзивиллом Рыбонькой, у другого его родственника обнаруживаем велоштаны в цветочек, а ещё то, что у всех фамильных портретов был единый утверждённый макет — и не все макеты успевали сверстать: по крайней мере кому-то не удавалось придумать текст, либо его не утверждал заказчик, и бедняга так и висел с белым листом под своим гербовым чёрным орлом.

А потом мы пошли в подвал. Ну сами понимаете, если есть где зависнуть парням — так это в развалах со спиртным. В итоге добыли местного амаретто. Он нам ещё сильно пригодится!

Правда, перепаковываясь у ворот, Большой Красный Человек так уверенно поставил пенку с прятавшейся там бутылкой клюковки — которую мы добыли накануне и доверили ему на ответственное хранение — на камень, что вся-то кровь из неё и вытекла… Минус один пузырь, что ввиду мерзкопогодия весьма обидно. Но это было только начало дня!

День, который я ненавижу

Ливневая канализация в центре Нясвижа отсутствует напрочь. Едешь по дороге, как по морю плывёшь. Естественно, мои слегка подсохшие ноги уже заново мокрые, равно как и велочулки — а непромокаемых штанов с собой не было. Мы же не ожидали такой подставы от погоды!

Большой Красный Человек настоял на осмотре Слуцкой Брамы, которая значилась единственной брамой на постсоветском пространстве. С залитыми дождём мордами мы прокатились до оной, сделали круг почёта и выкатились на выездную дорогу. Хотя впереди были ещё какие-то архитектурно интересные части города Нясвижа — ни сил моральных, ни времени даже подкатить к ним не было.

Направление нашего движения изменилось на 90 градусов, но ветер продолжал дуть в морду, а дождь заливал лицо, очки, шею. Ехать было холодно и противно. Дурацкий капюшон моей декатлоновской непромокайки был без каких-либо стяжек, поэтому головную повязку пришлось надеть сверху, чтоб хоть как-то удержать его — и всё равно встречный ветер раздувал капюшон снизу и заставлял сползать, меж тем как трикотажная повязка намокла вдрызг. О внешнем виде нечего было и говорить — вообще хотелось, чтобы никто на меня в это время не смотрел. И не слышал, потому что было херово, трудно ехать, и ругательства, сходившие с моего языка, уже далеко вышли за границы общественно приемлемых.

До кучи ещё полупростуженный Рейсер на таблетках и подтаявшая наличность, потому что рассчитывали на обменник в центре Нясвижа, но с ним тоже облом вышел. Остановились у заправки, где мелькала стоимость доллара, евро и рубля. Фиг там — это значило лишь, что они заправляют за любую валюту.

Плановый маршрут в этот день был сугубо оптимистичным: приехать в Мир, посмотреть замок и встать на Нёмане. Ещё что-то говорилось о паре бродов. В сочетании с холодным дождём и ветром в морду с задачами поднятия боевого духа в моём случае это не справлялось никак. Проклятье, проклятье, проклятье.

Острый парез задней конечности

Иногда ветер чуть унимался, и можно было ехать чуть быстрее — иногда дождь превращался в мелкую сеянку, и становилось чуть виднее. Хотя всё равно горизонт был закрыт туманом.

Остановка у магаза чуть скрасила унылую дорогу. Затянутое серым небо не обещало ничего, кроме всё той же сопливой мороси весь день до вечера. И холодно, чёрт побери, холодно! Пока на байке разогреешься, просто колотит.

Была мысль подброситься на автобусе, или ещё допилить до ж/д станции — и таким образом срезать путь. Но судя по тому, что автобус нас так и не обогнал, пилить своим ходом было единственно верным решением.

На мосту через М1 асфальт оказался присыпан какой-то тоже асфальтоподобной крошкой. Едет по этому покрытию Рейсер и говорит: «Что-то не нравится мне эта поверхность…» Минут через 5, уже на съезде с моста, передо мной звучит «чпок-пыщь!», и встаёт Рейсер с абсолютно пустым задним колесом.

Порез вышел хороший — 4 см поперёк покрышки. Камера сразу полетела в утиль, а вот покрышку пришлось ремонтировать — запасной не было. К счастью, в Белоруссии тоже иногда мусорят в канаве у дороги. Поэтому в дело пошла бутылка из-под Брест-Литовского молока. Пока Рейсер резал, примерял и перекидывал резину — раненая покрышка была отправлена вперёд, а целая назад — прошло часа полтора. И всё это под моросящим дождём и пронизывающим ветром. Под это дело весь местный амаретто и прикончился, да и остальной еды с водой почти не сохранилось. Перспектива пройти два брода и стать на Нёмане светлым днём растворялась в тумане.

Спешить было куда: магазины тут закрываются рано. И это вам не деревня под Волгоградом, где пришёл, стукнулся к соседям, спросил, где продавщица живёт — и в любое время до и после полуночи тебя отоварят едой, водой да и ещё спасибо скажут за недельную выручку. Тут же магазины сугубо государственные, и если продуктовый закрыт-то это до утра. И за едой надо заезжать либо в город, либо в городок, либо в крупную деревню — вдоль дорог чисто и пусто, никаких тебе палаток, кафешек и прочего визуального мусора. Иногда это очень хреново.

В Мир!

Вот теперь наступило моё гелевское счастье! Из-за пореза ехать быстро Рейсер не cтал, и я могла катить с его скоростью. Дальнейший наш путь лежал в Мир, потому что попытки найти шиномонтаж и как-то заклеиться на трассе или рядом с нею были невозможны даже теоретически.

У границы поселения Мир передняя камера в раненом колесе Рейсера издала последний вздох: пластиковая вставка протёрла её до дыры. Но свой долг она выполнила, а до центра можно было хоть пешком дотопать, хоть на ободе доползти.

Всё съели

Местные рассказали, что шиномонтаж находится на выезде из города, вроде бы скорее всего он пока открыт. Осталось уповать только на это, потому что рынок, понятное дело, к пяти часам вечера уже свернулся, веломагазина в этом месте нет и быть не может, а вот тут туристы какие-то мимо едут… Увы, запасной покрышки у них не оказалось — это были пенсионного вида дядьки и тётьки на 28» дорожниках.

Нам повезло — в центре Мира было два банка, в одном из которых сменяли наличных денег. Рядом же на площади пара кабаков и магазов. Стало ясно, что вечеринка на Нёмане отменяется совершенно, и мы кидаем кости тут. Когда починимся, конечно.

Обосновались на веранде близлежащего ресторана. Была шальная мысль отловить кого-нибудь из мирских пацанов и сторговать у него покрышку — благо из 5 велокандидатур, проехавших за час по центральной площади, у двоих даже были 26». Но, как-никак, Большой Красный Человек уже был послан в шиномонтаж решать проблему.

Он прискакал с заплаткой, густо проклеенной синим клеем — утюга с вулканизацией там не было. И стоило это безобразие 100 тысяч. Пока Рейсер клеил камеру и бортировал колесо, Большой Красный Человек наведался внутрь ресторанчика и сообщил, что нас уже ждёт суп. Больше, сказал он, ничего нет. У них похороны были, всё съели.

Каша из топора

Рядом трапезничали две забальзаковского возраста дамы, обсуждавшие быт и нравы своих близких. Они были явно не сторонними посетительницами. Больше в едальне никого не было, и освещения надо барной стойкой — тоже.

Если по сусекам поскрести, то в этом пустынном советского вида ресторанчике нашлось ещё три порции салата. А ещё нашлось немного выпить. По ходу дела мы уже придумывали, что можно приготовить из того, что есть на каждой кухне. Ну, например, поджарить яичницу с сосисками — Большой Красный Человек ходил на кухню и чуть ли не руководил процессом. В общем, жизнь начала налаживаться.

Теперь оставалось найти, куда приземлиться на ночь. Большой Красный Человек стёр со своего велокомпа «позорные 37 километров» и согласился, что в такую собачью погоду и после таких приключений имеет смысл заночевать цивильно. Но потом, сказал он, всё равно надо палатку ставить! Иначе как же это зачем?

Агроусадьба № 2. Уровень

Гостиница находилась через два дома от места нашего обеда. Чистая, с приятными ценами и — ни одного свободного места! Вот печаль-то. Граждане! Если вы соберётесь путешествовать по Белоруссии большей тусовкой, чем мы — заказывайте гостиницы заранее! А то будете искать, где готолву преклонить — а местов-то нету!

Люди в городе участливые, поэтому администраторша гостиницы дала нам ещё один волшебный телефончик. Очередная агроусадьба находилась на улочке за костёлом, где Мир, до тех пор похожий на городок, сразу становился деревней. Росли подсолнухи, бродили коты, мужики стояли что-то обсуждали посреди дороги. Ровной, граждане, асфальтовой дороги! По которой быстрым шагом двигалась улитка — асфальт мокрый, и она почти плыла со скоростью сколько-то там улиточных узлов в минуту.

Хозяйка оказалась бойкой женщиной, сразу объявившей цену с носа — 25 долларов и ни копейкой меньше, потому что «У меня же уровень!» Агроусадьба и впрямь была хороша, хоть и слегка не доработана в деталях. Хозяйка — народная художница, на каминной полке стояла одна из её соломенных кукол. Жила она в доме рядом.

Предупреждение арахнофобам: в этом доме все светильники захвачены бронзовыми пауками, плетущими бронзовую паутину. Это вообще самое крутое. Но всё-таки без лажи не обошлось. Посуды нет, кроме пластиковых стаканчиков — всё выдаётся отдельно за деньги. Не уровень! Камин топить нельзя, потому что надо знать как, а вы сами не разберётесь, а мне некогда, у меня гости — не уровень! Лестница в доме из тёмных брёвен почему-то белого дерева, за что отчаянно зацепился Большой Красный Человек — не уровень! Вода в душевой стекает не в слив, а в туалет и ко входу — не уровень! Баня есть, но опять же отдельно за деньги — ну ладно, не очень-то и хотелось.

А вот камин натопить да посидеть внизу в большом зале в непогоду ох как было бы хорошо… Еду закупили, выпивка есть, дом превосходный — даже Большой Красный Человек согласился, что по такой погоде лучшей ночёвки не найти (брр! представляя холодную палатку на мокрой земле у мокрого Нёмана, я даже сейчас поёживаюсь). Меж тем от хозяйки постоянно что-то было надо-то швабры у неё нет (не уровень), надо к ней в соседний дом идти, ну и денег уже отдать, чтоб не вспоминать об этом поутру, а просто положить ключ на карниз над дверью и уехать рано утром. Поэтому парни всё же учинили ей небольшой торг в местной валюте, а Рейсер договорился по поводу камина.

И теперь у нас было всё! Комната на втором этаже и замок из окна, душ — залейся, еды от пуза и живой огонь в камине. Про медовую с перчиком на две морды пусть пишет Рейсер, а я снова обожралась так, что даже традиционному физраствору не было места. Вознаграждение за все наши страдания от ветра в морду, мерзкой белорусской погоды и незадач с колесом.

День пять. Снова замок

Традиция у нас такая — с утра по замкам ходить. Замок в Миру — или в Мире, чёрт его знает — был сильно разрушен ещё в позапрошлом веке: хозяева с него съехали и оставили разваливаться. Сейчас наружно он восстановлен в прежнем виде, а внутри местами реконструкция, местами выставка, а местами — как есть. И это очень честно.

Болталсь мы по замку дольше, чем было в планах. Но так всегда получается. Ещё остался несмотренный местный костёл, да и вообще в городке стоило бы пошататься подробнее — но нас звала труба: сегодня мы должны приехать в Лиду. Вторая не менее важная задача — найти целую покрышку, потому что хоть заплатка и схватилась за ночь, рана всё равно расходилась и посвечивала синими кишками, угрожая расползтись ещё больше.

В поисках покрышки

Не сказать чтобы это был совсем бездуховный асфальт — я всё же люблю асфальт больше, чем говны, но разнообразия доржных покрытий на ближайшие 50 км не предвиделось. Да и на раненом колесе как-то не до геройства.

Путь наш лежал в город Кореличи, где предполагалось найти хотя бы какой-то завалящий спортмаг. А уж если там не выгорит-то Новогрудок, куда по плану мы должны были приехать сегодня рано днём и побродить, а потом двинуть в Лиду. Сейчас же было три часа дня, а от Новогрудка мы отстояли на 50 км.

В Кореличах рынка не было. Взяли языков. Языки посоветовали ехать в Нясвиж либо попытать счастья вооон в том ангаре, где, помнится, что-то когда-то продавалось, но не факт. Ещё была надежда на местный универмаг.

Спортотдел в универмаге не порадовал. Да и сам магазин был в состоянии вялого ремонта. Хотя за ту сумму, которую стоил один из великов с женской рамой и тракторной резиной нужного размера, можно было и одну покрышку с него снять, а остальное выбросить. Тем более Рейсер сказал, что уж 300 км он на любой резине доедет, была б целая. Вердикт был один — в Новогрудок, и быстро! Потому что уже 5, а магазины до семи.

Горы да пригорки

Погода начала налаживаться и всё чаще посылала нам солнышко. А подлый ветер всё равно дул навстречу. А потом начались горки.

Рейсер, конечно, был большим оптимистом, говоря, что вся Белоруссия плоская как блин. Или это просто был завлекающий манёвр, чтоб я поехала — потому как после майского юга горки вызывали только рвотный рефлекс. Тут же он объявил, что мы едем на самую высокую точку Белоруссии. Охблин.

«Ну либо горки, либо ветер!» — Рейсера в конце концов тоже достало сочетание того и другого. Навстречу нам пронёсся шоссер, ему хором позавидовали. Вообще рай здесь шоссерам — дороги гладкие, шосцай не хочу! Перед объездной нашим взорам предстал подъём до самого потолка. Я подумала, что если буду по нему тошнить, то меня уже физически вывернет от этих бесконечных подъёмов, поэтому как могла разогналась со спуска и по максимуму использовала инерцию. Даже оторвалась от парней и одолела эту горку на одном дыхании.

Но это было ещё не всё! Сам город тоже весь кривой, и в центр ведёт подъём-поворот, который я уже одолевала со вкрипом — а парни опять скрылись из виду.

Вот иногда топорщишься в горку и думаешь: мало того что земля круглая, так ты ещё и по внутреннему краю едешь! Потому что чем дальше, тем круче подъём, просто край горизонта на тебя заворачивается. Вот я уже вижу этих красавцев, которые его одолели и стоят ждут меня. Вот у меня уже все передачи кончились — но нет, чуваки, я не слезу! Вкатила. «А теперь обернись, — говорит Рейсер. — Мы вот стояли и ставки делали, вкатишь ты или слезешь». Зрелище одолетого подъёма было просто эпическим. Ну что ж, хоть на пятый день, да ноги работают.

Новогрудок. Петрошина

Надо было спешить. В городе единственный спортмагазин, и он скоро закроется. Без десяти семь мы уже были у входа, а без пяти в наших руках была она. Петрошина.

Сто тысяч быров — столько же мы отдали за мирскую заплатку, чоорная, дубовая и тяжёлая как самосвал. Далее история в картинках о том, как натянуть Петрошину на обод с мылом, матюками и различными акробатическими этюдами.

Новогрудок. И опять 25 (мм осадков)

Культурная программа включала в себя осмотр останков замка и пожрать. И потом быстрым ходом двигать дальше, потому что настолько выбиваться из графика было совсем нельзя. Хоть тушкой, хоть чучелком — но ночевать мы должны в Лиде.

Город смотреть было некогда. Поехали в то место, где заприметили едальню — и тут нас накрыло ливнем. Задвинулись под козырёк кафетерия при ресторане, где и осели перекусить. Рядом расположились два пропитых персонажа с водкой и пивом, и детьми своими вприкуску. Гопота гопотой, но уже великовозрастная и порядком синемордая. Впрочем, пили они мирно и матерились тихо. Вот только детей зачем брать.

Дождь лил и лил, а нам ехать надо. Когда мы дождались его окончания, уже сильно завечерело. Выбрались из кафетерия под звуки «Ще не вмерла Украина» в ресторане и поздравлений какой-то Елене Батьковне — Белоруссия отмечала День работника торговли.

Самая высокая точка Белоруссии несла на себе остов того, что прежде было новогрудским замком. Чтобы провал совсем не провалился, его укрепили металлическими растяжками — судя по ещё сырой цементной площадке, совсем недавно. Вообще-то туда шлагбаум запрещал подниматься, написано было, что опасно для жизни — но кого это остановит?

Наверное, это самое сильное место на нашем маршруте. Я люблю развалины, и в РБ их много — благо, не хватает дури и денег все «сделать как было, только лучше». Но тут, на холме, вместе с закатом и туманом, вместе с раскинувшимся внизу городом, после всего, что было за день — смешного, трудного, бытового, всякого — покой и мудрость, с каждым глотком воздуха входят в лёгкие — и ты больше не гость здесь, ты часть.

Скоростная трасса в тумане

Навигатор обещал нам 4 часа дороги — разумеется, при тех условиях, которые он уже знал. Путь до Лиды в итоге занял два — мы были там в ноль-пятнадцать. Стартовали в 10 и по точным данным просвистели 43 км, да ещё с остановкой.

Начало этого отрезка — мой самый любимый эпизод за всё путешествие. На местность лёг густой туман — такой, что горизонта не видно, и в нём, наверное, можно плавать, как в молоке, если слезть с педалей. Вокруг ничего не движется и не мелькает — рассеяны все детали. Воздух замер. И только ты едешь вперёд. Странное ощущение движения в неподвижности, и непонятно, светло сейчас или темно. На часах сумерки, но туман распределяет серый свет по всему пространству. Нет ничего. Есть только мы и дорога под нами.

Петрошина катит

И покатило! Впервые за всё время действительно покатило, потому что мы спускались с самой высокой точки Белоруссии — Лида лежит ниже Новогрудка. Один раз за всю дорогу мы остановились попить и перевести дух. Большой Красный Человек начал жаловаться, что мы мешаемся ему под ногами… то есть что он едет за нами и только успевает что оттормаживаться. Его правда — старый Mongoose гораздо более приспособлен для движения по ровному, чем наши гористо-холмистые, на которых держать 28 км/ч — это нормально, а не ползком.

Лида. Ночь и куда податься

В Лиду мы прибыли чуть за полночь. Первое место попытки поселения — гостиница «Лида», на лестнице встречает бронзовый человек на чемодане. Как водится, договариваться о поселении пошл Рейсер. И его не было как-то совсем долго.

Я поняла, что у меня после сегодняшних перегонов уже нет ни рук, ни ног, ни задницы, ни головы. Скорей бы до подушки. А вот с этим тут оказалось особо туго. В «Лиде» половина номеров на ремонте, а остальные заняты, кроме двухместного, в который мы втроём уже не влезем. Куда ни звонили — все гостиницы в городе забиты битком, в лучшем случае оставался номер с подселением либо бронь в другом отеле до трёх ночи, снятия которой можно и не дождаться. Либо, предложили нам, езжайте вооон туда за 12 км в агроусадьбу. Но у нас-то был план не туда-сюда пиликать, а в городе погулять! И ещё поспать желательно, так что искать ночлег надо было здесь и нигде больше. Тем более гарантий заселиться там не было-то ли туда не дозвонились, то ли вообще не имели телефона, ну и после 110 км дневного пробега ещё пилить в обратную сторону сил ни моральных, ни физических не осталось. Уехали от «Лиды» несолоно хлебавши к гостинице «Континент». Там надеялись разобраться на местности.

А местность преподнесла сюрприз. В «Континенте» не просто гостиница, а ещё бар, боулинг и всё такое. И вот из этого-то боулинга вышли последние клиенты. Ну очень пьяные дядьки, хотя вполне себе нормальные и без буйства. Естественно, их живо заинтересовали полуночные веловипедисты, и завязался разговор. Узнав о наших мытарствах, они изо всех сил кинулись помогать. А помочь нечем, потому что куда ни звонят — везде всё забито! Один из них — к слову, самый трезвый на всю компанию, подошёл на стойку и посветил корочкой начальника местного ГАИ, но и это не сработало: мест действительно не было от слова совсем. Мы в недоумении — вроде и не самый сезон, и Лида не такой чтобы туристический центр. Нашлось какое-то общежитие с койками и без душа. Но тут уже возразил Рейсер, вернувшийся со стойки регистрации почти с теми же новостями, что в прежнем месте. И тогда один из мужиков сделал ход конём — предложил для ночёвки свою квартиру, а он мол у тёщи перекантуется. Кажется, это был выход, но слегка хреновый: дом на окраине города, да и встречаться с хозяином, когда он протрезвеет, не сильно хотелось — дядька-то он милый, но в случае жилья формальные отношения как-то надёжнее. Однако наш «благодетель» не отлипал, и мне пришлось сказать, что я ну очень против, потому что терпеть ненавижу запах табака — это и в самом деле так, мы даже по этому поводу в Барановичах номер поменяли. Дядька сник, хотя Большой Красный Человек был уже почти «на стороне тёмных сил». Наконец за весёлой компанией приехали, и мы остались с теми вариантами, которые нам могли предложить обе гостиницы. В итоге мы с Рейсером отправились ночевать в Лиду, а Большой Красный Человек — в «Континенте» на единственную свободную койку.

Warning!
И ещё раз вывод — бронируйте места заранее! Это можно сделать простым звонком, даже предоплаты не требуется.

День шесть. Лида. Пиво. Счастье.

Пока байки стояли на парковке гостиницы, у Рейсера снова спустило колесо. Под новой Петрошиной, причём понять это было можно только на ощупь — внешне всё казалось нормальным. Вот такая эта Петрошина дубовая. Ничего, 1 км до «Континента» вполне можно пройти пешком. Туда мы направлялись занять освобождающийся с утра номер — в «Лиде» было дороже, да и удобнее вместе селиться. Однако Большой Красный Человек имел несколько другие виды на следующую ночёвку, поэтому выписался из номера и временно сложил к нам свои вещи.

Выяснилась причина того, что все гостиницы под завязку: в Лиде один из лучших спорткомплексов страны, и на соревнования приехали аж три разновидности юниоров (с сопровождающими взрослыми в количестве) — хуодожественные гимнастки («совсем же дюймовочки!» по словам администраторши), теннисисты и хоккеисты. Понятное дело, что вся эта орава разом исчерпала гостеприимные возможности города. На стойке гостиницы лежали листы с расписанием теннисного турнира.

Дальше нас ждала солнечная Лида, вкусная еда и много пива. Поменяв денег, мы направились на рынок. За настоящим белорусским молоком, сметаной, домашней колбасой и прочими радостями пуза.

Может, мы и варвары, но Лидский замок проходили мимо, и даже несколько раз. Заглянуть внутрь с пробежкой времени не оставалось, да и желание было невелико: по сравнению с нашими прежними замками этот вообще был какой-то эконом-класса — всего две башни, и даже не на горе. В Лиде и так везде хорошо, а не только в местах, специально предназначенных для культурного отдыха.

На рынок мы попали почти под закрытие. Колбасу парням было из чего выбирать, а сметану с творогом я покупала у последней оставшейся продавщицы. Впрочем, остатки сладки — вкусные они оказались! Мне было сложно удержаться от желания купить всего и побольше, Рейсер только успевал дёргать за рукав и предупреждать, что я лопну, а у нас впереди ещё много всего вкусного.

А молоко? Как же молоко, ведь без белорусского молока и поход не поход! На счастье, у выхода — тоже последние — стояли мама с дочкой и последней полуторалитрашкой молока. Настоящего деревенского молока: я как присосалась к этой бутылке, так половину сразу и заглотила. Девочка удивлённо подняла глаза и спросила у мамы: «Как же так можно пить?»

Лидский пивзавод и разгадка тайны папараць-кветки

А при лидском пивзаводе их фирменный кабак. О том, как там хорошо, вкусно, быстро и вообще, пусть Рейсер пишет. Я б и сложила песнь о лидском пиве — свежайшем и вкусном, о гренках с чесноком, которые сами прыгали в рот, как вареники у Гоголя, о жареном сыре и картошечке… но это совершенно невыносимо даже вспоминать, не наведываясь на кухню, чтобы заглушить требовательный голос брюха, которому там устроили настоящий праздник, а теперь просто издеваются, пытаясь расписать то, что выразить невозможно. В общем, все следующие маршруты РБ должны проходить через Лиду и никак иначе!

Прекрасная лидянка, обслуживавшая нас, оказалась тем человеком, который знал, что такое папараць-кветка. Это и вправду оказался цветок папоротника! Тот самый легендарный, цветущий в ночь на Ивана Купалу.

А потом мы бродили по Лиде, дошли до вокзала, встретили поезд — электричек тут нет, потому что проводов нет. Шастаем по городу, как будто давно здесь живём — срезаем углы, дворами сокращаем путь. Уже вечер, и надо бы спешить снарядить Большого Красного Человека в дорогу — он собрался стать в палатке по дороге нашего выезда. Тому было причиной как и желание наконец-то поспать под открытым небом, так и его личный выход за расчётную сумму — он думал, что гостиницы и поля будут чередоваться, но этого пока не случилось.

Лирическое упущение: куда бедному крестьянину податься
В Белоруссии с дикими стоянками не то чтобы плохо, но особо негде. Неосвоенных земель почти нет, и чтоб встать вдалеке от деревни — надо постараться. Чтоб найти дикое поле, тоже — сельхозугодья тут везде, неровён час встанешь, а к тебе придут из колхоза и скажут, что нефига, потому что нельзя — и возразить будет совершенно нечего.

Однако невдалеке от Лиды, километрах в 10, можно было найти перелесок, формально никому не принадлежащий. Рейсер снабдил Большого Красного Человека инструкциями, и мы, назначив встречу наутро на дороге, расстались. На закате он выехал из города.

День семь. Дранг нах остен

А на рассвете уже проснулся и покатил обратно в Лиду. Не спалось ему. Встретились мы опять у гостиницы — на заднем дворе Большой Красный Человек смазывал свой большой велосипедный насос силиконкой и рассказывал, как неожиданно наткнулся на языковой барьер. Потому что на карте обозначена деревня Стерково, за которой можно было встать. А на указателе написано Сцеркава. И ни один из местных не понимает, какого Стеркова человеку надо — нету тут таких!

Лидскую «Олимпию» мы как раз миновали на выезде из города. Внушительное по размерам сооружение на отшибе — чего бы им там спорт-отель не воткнуть?

Дальнейшей точкой нашего приложения становятся Гольшаны. Но и по дороге было что посмотреть. Правда, заплатка от камеры у Рейсера продолжала отваливаться, и мы снова остановились на дороге для плотного общения с Петрошиной. Однако если её умаслить силиконом, она становится сговорчивее.

Костёл в Липнишках

Поначалу кажется, что он ужасно древний. Ничто не выдаёт юного возраста (ну что такое для костёла полтора века!) — кроме разве что аккуратной кладки, которая, будь строение веков этак на 5 постарше, как поначалу думаешь, уже была бы проедена ветром, осадками и всем тем, что обычно камень точит. Ну и если ты не спец по неоготике, конечно. У костёла нас встретил местный кот довольно странного вида — с короткими передними лапами и волочащимся хвостом, что не мешало ему передвигаться с нормальной котовой скоростью.

Лирическое упущение. Коты Белоруссии
В целом по подсчётам независимого котоэксперта-то есть меня — за всю поездку на каждые 10 км приходилось по одному коту. Гуляющий по улице кот — это признак здоровой дорожной обстановки и занятых делом собак.

Забота о человеке у католиков выражается не только в лавочках в церкви. На заднем дворе костёла Св. Казимира был обнаружен сортир аж на три места. Обычный деревенский, с дырой в полу — но что-то я не припомню такого места в нашей деревенской церкви, когда я ещё туда ходила. У православных, видимо, этот вопрос решается иным путём — «Господь терпел и нам велел».

Сидя на бордюре у магазина и потягивая fizzраствор, я во все глаза смотрела, как на одном пятачке земли уживаются величественный костёл, советский дом культуры, полусонная деревня и трасса для большегрузов. Несмотря на почти полное отсутствие народу на улице — ну приехал один, второй на велике за хлебом, мальчишки покатались, машина туда-обратно — а сидели мы час где то, в этом месте не было ощущения потерянности, такого характерного для любой русской деревни. Здесь идёт своя тихая жизнь, не сонная — но и не напоказ.

Погранзона

Когда я увидела табличку «Внимание! Погранзона!», то сначала подумала, что это шутка. Каким боком тут граница, если мы едем почти по самой серёдке страны? Но есть одно место, где у Литвы случилась грыжа, и в соседнюю Белоруссию выдавился кусок другого государства. Всего 7 км налево — и ты в Европе! Эх, жаль, мой загран с тогда ещё действуюшей шенгенской визой дома лежал — свалила б я от парней сразу в ЕС за новыми приключениями…

Местность была очень светлая и чистенькая. Никакого признака близлежащей границы. В поселении Суботники, где мы стали перекусить, был заготовительный пункт с объявлением, какие грибы-ягоды почём берут у населения.

План поесть в кафе снова пошёл прахом. За буфетной стойкой стояла продавщица, но у неё ничего не продавалось. Ну так, по мелочи — газировка и сигареты. Весь чистый и светлый — в лучших традициях книг о советском быте — зал кафетерия был безнадёжно пуст. Кухня не работала, даже чая с кофе не варили. «Ну, вечером молодёжь на пиво приходит», — сказала тётушка в ответ на наши удивлённые расспросы. В общем, солдат спит — служба идёт.

Сидя перекусывая у магаза, познакомились с молодым местным котом. Звали его вроде Афоня, местные дети таскали его, перехватив поперёк живота.

Потому и не кусают

По дороге через лес за нами увязались стада крупных чёрных насеков. Если кто забыл, то в нашей пластилиновой местности летом за каждым, кто осмелится выйти на солнышко, прилетает туча слепней и независимо от скорости передвижения садится и начинает жрать за всё, что найдёт съедобным. Велосипедистов любят кусать за жопу.

Однако эти насеки почему-то и не думали нас жрать, хотя их количество было вполне угрожающим. Полёт производился в демонстрационном режиме. Что за странная страна, вообще? Комаров нет, слепней нет, коты на улицах — неверленд, да и только!

Меж тем пейзаж по обе стороны дороги всё чаще принимал очертания знакомые — растительность уже ближе к среднерусской, попадались брошеные и разваливающиеся дома, поля, не засеянные ничем.

Гольшаны

В соборе ксёндз читал проповедь на польском. В Гольшанах, как сказали нам потом, большая польская община. На откосе портала висит бумажка с перечёркнутым мобильником: «Лучше поговорить с Богом!» И действительно, здесь почему-то хочется если и не поговорить с богом — всё же религия не тема для походного отчёта — но зайти в костёл, посидеть, подумать. Как будто это место, где тебя ждут просто так — с пустыми руками ты придёшь или нет, неважно, всё равно заходи. Тогда как первый вопрос, который тебе задаёт обстановка православной церкви — чего пришёл? И сразу чувствуешь себя или чужим, или идиотом — у кого как. Хотя обе конфессии говорят, что Господь у них один и тот же. Хотя одни любят звать его по имени, а другие — по фамилии.

По дороге к развалинам замка проехали православную церковь — она была непривычно бело-голубой, без золота. На спиленном дереве рядом жил православный аист.

Небо над Гольшанами светло-облачное, с небольшими проглядами солнца. Никто не собирался нас снова мочить — погода благоволила к тому, чтоб встать в палатках, хотя в центре городка — даже искать не надо, вот она — гостиница. Рядом у магазина толклась стайка алкашни. Впрочем, когда мы туда вернулись от развалин, они уже расползлись.

Ужин на площади. Речка-вонючка

Государственный магазин на площади, где стоит бюст Софи Гольшанской, работал до 10, но выставили нас оттуда уже в 9. Зато в соседнм доме, протянутом от площади вдоль костёла до соседней улицы, нашлось и поесть, и попить, и магазин, и как раз та самая гостиница. И словоохотливый хозяин с женой.

Именно благодаря ему мы узнали, что запланированная стоянка на речке Гольшанке никуда не годится. Потому что местные сливают туда нечистоты, «а потом МЧС вызывают — мол, спасите нас, опять плотину прорвало». И порекомендовал нам стоянку на озере, куда деревенские сами купаться ходят.

Проходя до рукомойника, обнаружили большой зал и стол с расставленными тарелками и салфетками. «А это у нас завтра крестины с утра, а днём поминки будут». Оборотистый мужик, бывший главный инженер, открыл здесь свой маленький бизнес и был хозяином не только харчевни, но и магазина с гостиницей.

Он же и рассказал нам про бабку-попрошайку, которая отиралась у нашего столика на улице — погода прекрасная, чего душиться в помещении? — которая умоляла ей хоть кусочек оставить. Бабка была назойливой, как муха. Хоть кусочка мы не оставили, потому что жрать хотелось самим. Кстати, в этой едальне единственный раз попалось порошковое картофельное пюре, что удивительно — уж на бульбу-то Белоруссия так богата, что этого продукта у них и быть не должно. Ну да ладно. Отсыпали бабке мелких денег, а потом в разговоре с хозяином узнали, что у бабки на самом деле большая квартира и нехилая пенсия. А попрошайничество — хобби. Благо туристов тут много, и бабка не бедствует.

Лебединое озеро

Солнце закатывалось, и пора было спешить на озеро — выбрать место посветлу. Озеро было маленькое, и навигатор упорно молчал, где его искать — но натоптанные тропы сами вывели. Озеро, образованное из запруженной речки, разбито надвое перешейком, и из одной части вода переливается в другую.

И тут нашему взору предстало чудо: два лебедя плыли в отдалении. То есть вода в озере — чистейшая, ну и вообще — стояли ли вы когда-нибудь лагерем на лебедином озере?

Место для кидания костей нашлось метрах в пятиста, через поле, в сосняке. Поле было не вспахано и не засеяно, да и молодые сосны на опушке говорили о том, что давненько здесь ничего не обрабатывали. В сосняке нашёлся столик и костровище, палатки мы поставили пониже, как раз на границе старого и молодого: тут холм слегка выполаживался.

А потом пошли купаться на лебединое озеро при луне.

Сквозь сосны пробивались огни с дороги, видна была стена костёла, подсвеченная фонарями на площади — всё-таки от человеческого жилья мы ушли недалеко, и Большой Красный Человек слегка параноил, что наш костёр оттуда виден и ща за нами придут. На самом деле от подножия холма нашу стоялнку можно было определить разве что в паре точек, и то если знать, чего ищешь.

Опять про больное: белорусские комары

Они бледные, худые и какие-то совершенно не кровожадные. В месте стоянки их пришло какое-то количество, но явно не то, чтобы поливать себя и всё окружающее репеллентом, а в палатку заскакивать со срочным задраиванием всех отсеков. Хотя стреноженные кони на подъезде к озеру трясли головами и лупили хвостами. Может, ввиду развитого сельского хозяйства комары в Белоруссии специализируются на скотине?

День восемь. Грунты наконец-то

Утром в районе стоянки обнаружилось много ягод — малина и земляника. Я уходила пастись выше на горку, Большой Красный Человек — в малинник левее, и ещё хватило тем, кто приходил из деревни с детьми в лес погулять. Странное дело, мы и наши палатки были им совершенно по фигу — прошли мимо и даже головы не повернули.

По свежей дороге я тоже присоединилась к стае пробитых, остановились сменить камеру на грейдере. Грейдер, как водится, пыльный, слева деревня, справа кукурузное поле, сверху жаркое солнце. Слышите, солнце! Вот где оно было, когда мы начинали свой путь? Видимо, его надо было заслужить.

Дальше мы ехали по сельской местности, нашли ещё один лебединый прудик и загадочную деревнную крепость вдалеке, перед которой стоял туравтобус. Что за крепость, до сих пор не могу определить.

А потом пошёл грейдер землистый. Мимо холмистых лугов, которые так и просились на рабочий стол Windows, мимо тучных нив с колосьями спелой пшеницы дорога привела нас в распаханное поле. Она тут, конечно, была, но ретивый тракторист решил превратить её в поле. Пришлось идти по пластам вывернутой земли, потом по перелеску, где добылись просто из-под ног два здоровых подосиновика. Выбрались на дорогу.

О том, как мы пробакланили все магазины по дороге, или Жопа тут тоже есть!

Рейсер нашёл-таки в Белоруссии местность, где не было асфальта, деревень и магазинов! Которые ой как были уже нужны, потому что вода выпита, остались только печенки, да и те на исходе. Приехали в одну деревню — нет магазина, 30 км до него в другую сторону, в другой тоже нет…

Зато был рельеф! По песчаным дорожкам меж полей вверх ползлось, а вниз катилось, и вот на одном таком спуске я не рассчитала глубину гряды внизу и, думая проскочить её и вырулить на твёрдое, зарыла колесо и грохнулась, ударившись с размаху грудью в мокрый песок. Минут пять лежала и выла — удар был сильным, и даже дышать трудно. Парни укатили за пределы видимости. Впереди деревня, в деревне никого. Стало понятно, что вытаскивать никто не будет, и надо как-то выгребаться самостоятельно.

В весьма удручающем состоянии — с драными локтями и коленкой, не говоря уже об общей побитости — прикатываю на перекрёсток, где меня порядком заждались. Тут опять обнаруживаю полуспущенное колесо. Ага, это старая заплатка, ещё с юга налепленная, решила со мной попрощаться. Очень вовремя, ничего не скажешь!

Очередная деревня, магазина нет. И уже гораздо больше похожая на наши деревни — унылая, глухая, безнадёжная, с неухоженными домами. Едем дальше. Была надежда на магазин в Раковцах, но мы приехали и поцеловали дверь: закрылся полчаса назад. При том что весь вечер ещё впереди.

Близ Молодечно Рейсер нашёл для нас настоящую жопу! Там даже рос до боли родной борщевик. А потом задворки коровника, где грязные коровы стояли по колено в говне, а нам пришлось перебираться через вонючую лужу. Увидев байкеров, бык в загоне перевозбудился и полез крыть.

Молодечно. Что такое «моттель»?

Вот это уже город, похожий на город: толпа машин на въезде, суета в воздухе — ни тени от той погружённой в себя размеренности, в которую мы въезжали в каждом пункте нашего путешествия. Молодечно — город с активной жизненной позицией.

Кинуть кости мы отправились в центральную гостиницу города. Оказалось, что там свободен только один люкс за 200 тысяч быров, потому что остальное занято молодожёнами, которые массово прикатывают сюда на выходные.

Или мотель на въезде, где вроде как чуть дешевле. Вывеска оного гласила «МоТТель» — уж не знаю, из-за безграмотности или чтобы выпендриться. Как водится, Рейсер пошёл на разведку, обнаружил там проходную комнату с шестью продавленными совковыми диванами — это всё, что тут могли нам предложить. Вернулись обратно — на наш люкс никто не претендовал, да и третье спальное место там нашлось.

Столичный лоск и уже который раз на тему пожрать вечером

С балкона открывался вид на площадь и молодеченский Бродвей. На самом деле улица Притыцкого, но сами они её иначе как Бродвеем не зовут. По Бродвею дефилирует модная публика, в основном парами, одетая с некоторой претензией. Встречаются девушки с ногами от ушей, обутые в платформы, уже почти походящие на котурны и в юбку, открывающую ноги спереди — чтоб на лицо не смотрели, наверное. Но намётанный глаз Рейсера не обмануть — ноги не извиняют отсутствия задницы. Чёрт, глядя на местную молодь, хотелось глумиться, как выражались в советской прессе, «с особым цинизмом».

В Минской области алкоголь продают до 10 часов, тогда как во всей остальной Белоруссии — хоть круглые сутки, законодательного запрета нет. Что, учитывая раннее закрытие магазинов, всё равно не очень-то спасает.

Первое заведение на тему пожрать на Бродвее оказалось у самого начала. «Бистро» самообслуживания с пивом Рейсер забраковал из-за очереди и из-за того, что если вдруг ему захочется ещё пива, эту же очередь придётся ещё раз отстоять — да ну нафиг. Тем более в 10 заведение уже закрывалось. Дальше по маршруту был спорт-бар, который тоже да ну нафиг по определению, далее «Меzанин», где пахло сгоревшей едой и не было мест, а далее всё.

Оставалось три варианта: вокзал, «Европа» и гостиница. Вокзал показался нам совсем убогим вариантом — за исключением отсутствия пива, утро покажет, что мы были не правы, в «Европе» играли свадьбу, и мы повернули в гостиницу — уж там-то всяко накормят.

Ресторан «Бродвей» на втором этаже гостиницы был оформлен с претензией и почти пуст. И тем не менее нам обещали 40 минут ожидания еды. Что они будут делать эти 40 минут при полутора занятых столиках, официантка не смогла объяснить, а вот мы поняли, что голодать ещё около часа сил никаких нет. Поэтому выпили пива и свалили оттуда снова на Бродвей.

Техническая остановка: быстро не будет!
Нормальное время ожидания еды в любом заведении Белоруссии, кроме столовки — минут 40. Полчаса — это уже быстро. От вида еды зависит только в сторону увеличения — даже салаты здесь рубят вдумчиво и не спеша. Исключение, пожалуй, составляет только кабак Лидского пивзавода. Кстати, в столичной области с лидским пивом полный голяк. Поят «Аливарией», «Криницей» — но от «Лидского» дальше по маршруту остаются только зонтики да заборчики.

В итоге осели в «Меzанине», где к тому времени публика подрасползлась — время близилось к полуночи.

Площадь с подсвеченными фонтанами в полночь гаснет, и в центральной части освещается только вход в парк. И тем не менее ночной Молодечно в сравнении со всеми прежними городами — это море огней. Огней, тонущих в тумане — «Молодечномебель» ночью накрывает город дымкой и запахом горячей древесной пыли.

День девять. Вокзал

Это, кстати, был единственный отель с утренним завтраком, включённым в стоиомсть номера, на всём нашем маршруте. Завтрак, конечно, так себе, и чай в пакетиках — но всё же показывает, что тут этот, как его… уровень!

Утренняя пробежка по Бродвею — можно было бы задержаться и на подольше, например, зайти в костёл-новострой, перед которым стоит статуя Иоанна Павла II, но мы торопимся на электричку. Нас встречает бронзовая леди с чемоданом, чей уверенный шаг и развевающаяся на ветру грива скорее подошли бы аэропорту, а сзади на чемодане в вольной позе сидит кот, который, будь живым, на такой скорости непременно бы свалился. Но «художник так видит».

Вокзальное кафе оказалось богато на еду. Пива не было, зато был сидр, который мы обозвали «физраствором» по его имени — Fizz. Сколько литров этого сидра было выпито за поездку — и не счесть. Можно сказать, что мы на нём ехали.

Рейсер нервничает и подгоняет, не давая спокойно поесть: мол, не знаю, как там в электричку грузиться, надо заранее. Это при его-то традиции оказываться на перроне за 3 минуты до отправления. И вот я со «смаженкой» с одной руке, бутылкой сидра в другой и байком в зубах иду на перрон. Всё цивильно: никаких тебе лестниц до неба через пути — деревянный настил до нашей платформы, и стоит вполне себе обычная электричка. Разве что платформа низкая.

Электричка и музыка

Едем до Минска. На байке это ужасно скучный и неудобный маршрут, поэтому мы делаем срезку, чтобы последний день перед поездом пошататься по столице.

На середине пути в вагон входит «юноша бледный со взором горящим» и скрипкой в руках. Представляет публике тему из «Пиратов Карибского моря» и играет два перегона. Играет по-настоящему, а не просто чтоб денег дали. Рейсер оценил «грязненько, но хорошо — играть будет». А я почему-то не достала камеру, а стоило бы — красивый был вьюнош, под два метра и с хаером. В 16 лет я от таких разум теряла.

Минск. Родные звери

По приезде в Минск обнаружилось, что город каким-то образом примазался с 1000-летию крещения Руси, и сюда приезжают попы. По этому поводу город местами перекрыт — узнаю родные привычки!

Отправились в пиццерию, посидели, договорились о встрече через три часа: меня уже ждали в гости жена и дочь Рыса. Отправились с Рейсером в гости, а Большой Красный Человек остался кататься по городу.

Полторы недели я не трогала ни одного куна! Ввиду жестокой абстиненции кошки были заглажены и затисканы по самые кисточки. Роман, как и подобает гостеприимному армянину, старался накормить нас от пуза и не отпускать никогда. Они с Рейсером уговорили бутылку водки — хотя, по-моему, это был перевод продукта, потому что на ходовых качествах Рейсера алкоголь вообще не сказывается. Зато вот я потом с перекорму вообще едва шевелилась. Кстати, по словам хозяина, водку в Белоруссии можно брать любую и за любые деньги — вся хорошая, палева нет.

37 км по велодорожке

В центре Минска встретили человека в велоформе, поприветствовали друг друга. Большой Красный Человек уже задолбался нас ждать, но мы и так почти совершили подвиг, удрав от нашего радушного хозяина. Сняли товарища со стрелки и поехали смотреть город.

Экскурсовод из меня хреновый, поэтому из Троицкого предместья Рейсер увёл нас на велодорожку, по которой мы славно покатались. Правда, местами было тесновато — народу там катается разного и в количестве. Потом надо было закупиться гостинцами и едой в дорогу. Навигатор Рейсера проложил 37 км до магазина, который находился метрах в пятиста — просто посчитал, что надо ехать по велодорожке.

Забег перед поездом и исчезновение Большого Красного Человека

После закупки всего необходимого плюс гостинцы надо было подумать об упаковке байков. У Большого Красного Человека поезд был позже на час — на наш обратный с билетами он уже не успел. Но у него был чехол, а мы как с горелым хвостом искали мусорные пакеты по всем магазинам в центре Минска — и не нашли. Не нужны в этом городе простому народу пакеты на 250 литров — а в меньший объём колёса не влезают. Была мысль податься в ресторан и купить у них — наверняка при больших объёмах мусора и вывозят его не в мелких, но мы сначала решили исследовать все хозмаги и универмаги. Исследовали до тех пор, пока они не начали хором закрываться.

В этой порядочной стране мы опасались, что нас с голыми колёсами не посадят на поезд — в общем то, имели полное право. Уже придумывали всякие отмазки от проводниц на тему того, что «у вас тут всё перекрыто и мы в магазин не попали». Но даже со всей прытью Большого Красного Человека не удалось найти ничего похожего. И уже в суете и темноте, перед самым отходом поезда, у вокзала, мы расстались и не встретились, даже толком не попрощавшись. На телефонах у нас уже был ноль денег, поэтому звонить и узнавать, куда он пропал, было не на что. Последние живые белорусские наличные были потрачены на поход в вокзальный сортир.

Вопреки опасениям, нас пустили в поезд с байками и даже слова не сказали — ну всё-таки особо грязными они не были, разве что сильно запылёнными.

Ну и… ну и всё! Кончилась сказочка, надо новую делать.

P. S. Загадочный фрукт так и остался неопознанным. За всю дорогу он так и не протух, только подвялился. Я сняла с него шкурку с мякотью, которой было всего ничего: внутри обнаружилась узорная косточка наподобие персиковой. Больше о нём ничего не известно.